Древнейший белорусско-литовский род Ходкевичей герба «Гриф с мечом» стал известен в XV веке – первым представителем рода стал боярин Ходар-Федор Юрьевич, чьи подписи стоят под государственными документами. Его сын Иван (1430–1484 годы) служил государственным маршалком, наместником лидским и витебским, старостой луцким. Воевода киевский Иван Федорович в сражении с крымскими татарами в 1482 году был взят в плен и умер в Крыму. Его сын Александр Иванович (1457–1549) также служил государственным маршалком, воеводой новогрудским, старостой брестским. Один из его сыновей, Героним, стал основателем средней линии рода и дедом выдающегося полководца Яна Кароля Ходкевича. Второй сын Александра Ивановича, знаменитый Григорий Александрович (1510–1572 годы) стал выдающимся государственным и военным деятелем Великого княжества Литовского.
Григорий Александрович Ходкевич входил в близкое окружение польского короля и великого литовского князя Сигизмунда Августа. После участия в нескольких боях с крымскими татарами Григорий получил должность подкомория Великого княжества Литовского, затем он – витебский воевода, каштелян трокский и виленский. Он постоянно участвовал в боях с крымскими татарами, защищая южные рубежи государства. В 1558 году началась Ливонская война, в которой проявился военный талант Григория Ходкевича. В 1561 году он стал польным гетманом и на следующий год во главе жамойтского ополчения соединился с войском великого гетмана литовского Николая Радзивилла Рудого. Ливонскую войну успешно вел московский царь Иван IV – в феврале 1563 года его войска взяли Полоцк. В январе 1564 года в битве у реки Ула отряды Григория Ходкевича отбросили тридцатитысячную армию Петра Шуйского, шедшую на соединение с пятидесятитысячной армией князя Петра Серебряного. В битве погиб князь Петр Шуйский, в Полоцк пробились только пять тысяч московских воинов.
В 1566 году Григорий Александрович Ходкевич стал великим гетманом литовским. Он организовал войска по лучшим образцам прошлого, укреплял пограничные крепости, занимался снабжением войск. В его подчинении были его племянник и отец Яна Кароля – Ян Геранимович, ставший гетманом инфлянтским, и князь Роман Сангушко.
Княжеский род Сангушек герба «Погоня» выводил свое происхождение от сына Гедимина Любарта. Родоначальником стал сын князя Федора Ольгердовича – Сангушка. Представители рода занимали высшие должности в Великом княжестве Литовском и Короне Польской.
Князь Роман Федорович Сангушко (1537–1571 годы) в 1569 году за победу в Чашницкой битве и взятие крепости Улы получил звание польного гетмана. Белорусский историк А. Грицкевич писал о Романе Сангушко:
«В битве под Улой Роман Сангушко командовал конной ротой, которая насчитывала 200 конников, и был отмечен, как один из командиров среднего ранга, которые отличились во время битвы. Далее в течение 1564 и 1565 годов Роман Сангушко находился в Житомире, чтобы защищать город и замок от крымских татар, которые шли на Волынь во главе с ханом Девлет-Гиреем.
30 марта 1566 года своим привилеем великий князь Сигизмунд Август назначил на должность первого брацлавского воеводы Романа Сангушку.
В своем привилее Сигизмунд Август писал, что Роман Сангушко «бывая многократно в великих битвах, мужественно против неприятеля нашего сражался, не жалел здоровья с пролитием крови своей, делал то, что настоящему рыцарю и роду княжескому надлежало делать».
На театре военных действий в северо-восточной части Беларуси летом 1567 года находился отряд Романа Федоровича Сангушки, который применяя тактику неожиданных учредительных ударов после тщательной и скрытой разведки, в противоположность распространенной тогда тактике дневных битв со всеми признаками открытого выхода войск на боевые позиции в широком поле. Такая тактика Романа Сангушки при меньших, чем у неприятеля, силах начала приносить успехи.
Летом 1568 года Роман Сангушко попробовал блокировать Улу, но осада результатов не дала и он был вынужден через шесть недель отойти от крепости. Когда Р. Сангушка узнал, что туда прибыли из Полоцка дополнительные московские отряды и в гарнизоне Улы начался прием у воевод и общее празднование с водкой, он в ночь с 20 на 21 сентября 1568 года вернулся к Уле и его солдатам удалось подойти к замку, так как охрана на стенах была пьяная и не заметила подхода отряда Р. Сангушки. Имея подробный план замка, сделанный во время прежних осад, Сангушка определил места, которые было легче атаковать. Сначала к замку по реке были отправлены на лодках казаки, которые атаковали Улу со стороны реки. Когда внимание московских воинов было отвлечено первой атакой, он бросил пехоту на штурм палисада. Одновременно солдаты начали выламывать ворота и подожгли деревянные стены замка. Московские воеводы и воины растерялись и бестолково оборонялись. Атаку завершила конница, которая вплавь по реке достигла крепости и ворвалась в нее. Гарнизон Улы был разгромлен, а замок сожжен. Роман Сангушко взял в плен двух воевод Вельяминовых, 300 знатных пленных и 800 стрельцов. Было взято и несколько пушек.
Роман Федорович Сангушко пользовался уважением у современников как «муж здравый и в войсковом деле хорошо осведомленный». Его военные успехи были результатом применения им тактики нерегулярной войны, неожиданных ударов по противнику малыми силами после хорошо проведенной разведки».
Героним Александрович Ходкевич в середине XV века занимал должности подчашия Великого княжества Литовского, генерального старосты жамойтского, каштеляна виленского, старосты Ошмянского. Дед Яна Кароля значительно укрепил положение рода Ходкевичей в Великом княжестве Литовском.
Сын Геронима Александровича Ян (1537–1579 годы) получил звание стольника Княжества, служил генеральным старостой жамойтским, виленским Каштеляном, администратором Инфлянтов, старостой ковенским. Он участвовал в Ливонской войне, отличился в битве у реки Улы. Закончивший Краковский и Лейпцигский университеты, знавший европейские языки, изучавший историю и философию, Ян Геронимович в 1568 году получил графский титул у германского императора Фердинанда I. Противник Люблинской унии 1569 года, князь Ян выступал и против кандидатуры московского царя Ивана IV, прозванного в Великом княжестве Литовском «Ужасным», как претендента на королевский трон Речи Посполитой.
Ян Ходкевич был женат на дочери польского магната Зборовского Кристине. В 1560 году у них родился сын Ян Кароль. Белорусский исследователь В. Чаропка писал:
«Стефан Баторий порочил Яну Каролю Ходкевичу: «Он будет великим воином». А сказал это король в июне 1579 года, когда посетил в Вильне иезуитский коллегиум. Баторий заметил в группе нескольких учеников, которые встречали его, восемнадцатилетнего сына Яна Геронимовича Ходкевича. Пройдут годы и со славой пролетит по всей Европе имя великого воина из Литвы. Его победы на полях сражений поразят современников. И не будет ему равных среди воевод. Но долгий и извилистый путь к победам ждал Яна Кароля. От воина до полководца, от одного похода до другого, от одной битвы до другой и так до последнего своего подвига – разгрома турецкой армии под Хотином».
С детских лет Ян Кароль уже «был в седле». Историк А. Грицкевич писал о юном Ходкевиче:
«Детство Яна Кароля проходило в годы Ливонской войны. Он был свидетелем военных действий в Беларуси и Прибалтике и очень интересовался военным делом. Когда мальчику было несколько лет, отец взял его в поход против московских войск Ивана Грозного, что ворвались в Беларусь. Белорусско-литовским войском командовали гетманы великий Николай Радзивилл и польный Григорий Ходкевич, дядя его отца. Отдельным отрядом командовал и сам Ян Ходкевич, который раньше участвовал в битве под Улой в 1564 году. Таким образом, восьмилетний мальчик увидел, как солдаты ездят во время походов, как становятся на месте лагерем и, главное, как участвуют в боях».
Сначала Яна Кароля учили дома, а в 1573 году его отправили учиться в Вильно, где он успешно окончил иезуитскую коллегию и академию. С 1586 по 1589 год он изучал юриспруденцию и философию в иезуитской академии в Ингольштадте. Затем Ян Кароль слушал лекции в Падуанском университете, побывал у мальтийских рыцарей, где изучал военное дело – огнестрельное оружие, артиллерию, фортификацию и приемы осады крепостей. Везде, где он был, Ян Кароль изучал теорию и практику военного дела.
В 1590 году он вернулся домой и через два года женился на дочери воеводы Подольского Софии Мялецкой. В 1594 году на Украине началось восстание казаков во главе с Северином Наливайко. Казацкие отряды дошли до Полесья. Ян Кароль стал военным – навсегда. Через год он командовал конной ротой, участвовал в боях – под Киевом, под Лубнами. В 1596 году он получил звание подчашия Великого княжества Литовского, в 1599 году стал старостой Жамойтским. В 1600 году он ходил в поход в Молдавию – во главе собственной конной роты, участвовал в сражении под Плоешти. В этом же году Ян Кароль Ходкевич стал польным гетманом.
В 1600 году началась война Речи Посполитой со Швецией, продолжавшаяся тридцать лет. Король Речи Посполитой Сигизмунд Ваза, бывший и шведским королем, потерял вторую корону – война шла за гегемонию в Прибалтике. Гетман польный Ян Ходкевич в войске великого гетмана Литовского Криштофа Радзивилла двинулся в Инфлянты. В 1601 году Ходкевич отличился в сражении под Кокенгаузеном, который был взят. Отряды Яна Кароля брали Венден, защищали Ригу, штурмовали Вольмар, Везенберг, Фелин, Дерпт. Польный гетман в 1604 году отличился при штурме крепости Белый Камень. В 1602 году командование войсками в Прибалтике перешло к Яну Ходкевичу, через год он стал администратором Инфлянтов – при штурме и осаде Дерпта его войска захватили 80 шведских пушек.
В 1604 году королем Швеции стал герцог Карл Судерманландский, бывший королевский регент. Начался новый этап боевых действий. Весной 1605 года Ян Ходкевич стал великим гетманом Литовским. В сентябре 1605 года две армии встретились у Риги. Пятнадцатитысячной шведской армии во главе с Карлом IX противостояла втрое меньшая армия гетмана Яна Ходкевича.
27 сентября в нескольких километрах от Риги, у деревни Кирхгольм-Саласпиле, на берегу Двины, произошло сражение, Ходкевич использовал прием ложного отступления и шведы ушли со своих укрепленных позиций. Шведские войска подвели под убийственный огонь пушек Яна Ходкевича – не зря он учился у мальтийских рыцарей. Шведские боевые порядки смешались и на них двинулись литовские и белорусские конные полки. Через три часа битвы шведская армия была разгромлена, потеряв чуть ли не каждого третьего воина убитыми, сам король чудом ушел с поля боя. В. Чаропка писал о битве под Кирхгольмом:
«Около восьми часов утра битва началась. Шведы ринулись в атаку. Этого и ждал Ходкевич. Вперед полетел ординарец с приказом – убегать. И воины побежали. Увидевши это, шведский король радостно воскликнул: «Разве я не говорил, что литвины побегут». Бегущие навели шведов прямо на шеренги литовских полков. С Божьим именем на устах ударили литвины на неприятеля. Главной силой была конница, которая стремительно ринулась на шведскую пехоту. Шведы ощетинились копьями, но только это не остановило литвинов. Падали, наткнувшись на копья, люди и кони. Несли смерть мушкетные пули. Ходкевич в эту решительную минуту вместе с курляндским герцогом появлялся то в одном месте, то в другом и подбадривал своих воинов.
Посчастливилось литвинам с погодой. Сильные порывы ветра несли прямо в глаза шведам морскую пыль. Литвины даже жгли костры, чтобы и дымом застилать видимость врагу. На левом крыле Томаш Дуброва в бою зарубил начальника шведской пехоты люксембургского герцога Фредерика. И шведы там не выдержали. На правом крыле шведские рейтары бились с панцырными гусарами и казаками Яна Сапеги. Только посланная Ходкевичем помощь дала Сапеге победу. А в центре литвины все же смяли вражеские ряды. Не обращая внимания на опасность, Ходкевич был в самой гуще сечи. Шведский рейтар, приняв за гетмана его адъютанта, застрелил того. Разгневанный Ходкевич, налетев на шведа, рассек его саблей. Сопротивление шведов было сломлено.
Сам Карл был ранен и едва не попал в плен. Спас его один из воинов, который отдал королю своего коня. Доскакав до моря, где его ждали корабли, он приказал эскадре отчаливать от берега».
Войско Яна Ходкевича взяло 60 шведских замен, 10 пушек и весь обоз, было и несколько сотен пленных. Белорусский историк А. Грицкевич писал:
«Победа Яна Кароля Ходкевича под Кирхгольмом над в три раза большим противником была одержана благодаря мастерскому командованию конницей и концентрацией сил на разных этапах битвы на необходимом на этом этапе направлении. Поэтому конница Ходкевича и сумела победить несколько колон противника, которые стояли одна за одной. Битва под Кирхгольмом была наиболее славной среди побед гетмана Я. К. Ходкевича. Кирхгольмская битва 1605 года является одной из славных страниц белорусской военной истории XVII столетия. Быстро вести о ней разлетелись по всей стране и за границей. Ходкевича поздравил не только король Сигизмунд III, но также и германский император Рудольф II, английский король Яков I и даже персидский шах Аббас Великий и турецкий султан Ахмед I. Папа римский Павел V прислал Ходкевичу письмо с поздравлениями».
Боевые действия в Инфлянтах-Прибалтике через четыре года возобновились и только смерть шведского короля Карла IX остановила их – в 1611 году между Швецией и Речью Посполитой было заключено перемирие, продлившееся до 1617 года.
В 1609 году началась война Речи Посполитой и Московского царства, против которой Ян Ходкевич первоначально был против – он понимал, что «проблема Швеции» далеко еще не решена. Однако в польских и литовско-белорусских элитах еще сильно было желание создать славянскую конфедерацию из трех государств – Польши, Великого княжества Литовского и Московского царства.
В сентябре 1609 года объединенное войско Речи Посполитой во главе с королем Сигизмундом III осадило Смоленск, который был взят только почти через два года – в июне 1611 года. Московское правительство «Семибоярщина», постригшее царя Василия Шуйского в монахи, заключило с королем Сигизмундом договор о том, что новым московским царем будет его сын Владислав. Ему принесли присягу жители Москвы и несколько других городов царства. Сам пятнадцатилетний королевич в Москву не поехал, но в столице появился гарнизон во главе со С. Жолковским.
Осенью 1611 года великий гетман Литовский Ян Ходкевич привел в Москву большой обоз с продовольствием, оружием и амуницией для польского гарнизона. Весной 1612 года Ян Ходкевич еще дважды побывал в Москве. В сентябре 1612 года король Речи Посполитой Сигизмунд III с сыном Владиславом в сопровождении отрядов великого гетмана подошли к Москве – там их встретили войска Д. Пожарского и К. Минина. Ян Ходкевич пробился в город через Калужские ворота и рубился на улицах Большая Ордынка и Пятницкая – дальше его не пустили. После нескольких кровопролитных боев великий гетман не смог пробиться к Кремлю и отступил, оставив большой обоз. В ноябре 1612 года в Кремле сдался и польский гарнизон. Король с сыном смог дойти только до Вязьмы. Если бы его войска поддержали Яна Ходкевича, история Московского царства и Великого княжества Литовского могла пойти совершенно по-другому. В феврале 1613 года Земский собор избрал царем юного Михаила Романова.
В 1613–1615 годах Ян Ходкевич охранял границу Речи Посполитой, не пропускал московские войска к Смоленску.
В 1617 году Сигизмунд вновь решил посадить сына на московский трон. В октябре войска великого гетмана Литовского взяли Вязьму. Туда прибыл королевич Владислав. Зиму войска с королевичем простояли в Вязьме, а в июне 1618 года двинулись на Москву. В октябре войска стали в подмосковном Тушине. Штурм Москвы кончился неудачей, в декабре недалеко от Троице-Сергиева монастыря было подписано пятнадцатилетнее Деулинское перемирие Речи Посполитой и Московского царства. Войска Речи Посполитой вернулись домой.
В декабре 1620 года великий гетман Литовский возглавил армию Речи Посполитой в войне с Турцией. За месяц до этого польское коронное войско было разбито турками под Цецорией. В битве был убит великий коронный гетман С. Жолковский. Тридцать пять тысяч воинов Яна Ходкевича, поддержанные тридцатью тысячами украинских казаков Петра Конашевича двинулось на молдавский берег Днестра – к крепости Хотин. Турецкая армия во главе с султаном Османом II насчитывала более ста тысяч человек. Отряды Яна Ходкевича успели занять Хотин. А. Грицкевич писал:
«Лагерь Ходкевича, тылом которого был Днестр, окружал земляной вал восьмикилометровой длины. Казаки окружили свой лагерь рядами закопанных в землю возов. Ходкевич поделил линию обороны на три участка. Правый участок, рядом с казаками, заняли белорусско-литовские полки под непосредственным командованием Ходкевича, в центре командовал королевич Владислав (но он все время болел и фактически не командовал), левым крылом командовал Станислав Любомирский, коронный подчаший, потом краковский воевода. Главнокомандующим был сам Ян Кароль Ходкевич».
В сентябре 1624 года под Хотином начались бои войск Речи Посполитой и Османской империи, продолжавшиеся полтора месяца. Отряды крымских татар перерезали пути снабжения армии Ходкевича. Атаки вдвое большей турецкой армии на укрепленные позиции войск Речи Посполитой успешно отбивались. Успеху способствовали крылатые гусары, постоянно атаковавшие неприятеля во время штурмов. Турецкая армия обложила лагерь Яна Ходкевича. Сохранился текст выступления Яна Ходкевича перед солдатами:
«Храброе рыцарство!
Это поле, на котором стоят два войска, ждет подвигов, а не слов. Я не оратор, жизнь, проведенная в походах, не научила меня цветастому красноречию. Эта минута перед боем, который вот-вот начнется, не очень подходит для выслушивания вами, гражданами дорогой Отчизны и Республики, за славу и величие которой вы приносите в жертву свои жизни. Я благодарю судьбу за то, что среди беспрерывных битв он сохранил меня до этого дня, в который я честно послужу королю и Речи Посполитой.
Если я погибну на неприятельской земле и буду похоронен на неприятельской земле руками моих соотечественников-христиан, я хочу, чтобы вы знали – на справедливость нашего дела и на ваше мужество надеется вся страна.
Пусть вас не тревожат эти шатры, которые расставлены для удовлетворения гордости тирана, и чтобы вызвать у вас ужас. Большинство из них пустые и поставлены только для вас. Не думайте, что слоны и верблюды олицетворяют собой военную силу, они чересчур согнулись под тяжестью груза. Считайте бессильными, никчемными тенями эти толпы азиатов, слабых духом и силой, развращенных роскошью, похожих на толпы женщин. Не выдержать им даже первых звуков наших труб, первых залпов нашего оружия.
Вы настоящие сарматы, питомцы могучего Марса, ваши предки на западе у Эльбы и на востоке у Днепра покрыли себя вечной славой.
По команде ударьте на врага, вспомнив прадедовскую славу. Кроме того, самому трусливому солдату не нужно и некуда убегать, находясь между бурной рекой и турками. Для храброго рыцарства тут лежит поле бессмертной славы. Не думаю и не ожидаю, чтобы среди вас могли быть боязливые. Пусть безвыходность положения заменит мужество слабым, а храбрым пусть поможет любовь к Богу и Родине. А ты, святая справедливость, которая дает власть королям и победу витязям всего мира, подымись против неприятеля, который боится твоего имени, укрепи нас твоей десницей, прости нам наши грехи и покарай по заслугам жестоких людей».
На многочисленные атаки турок воины Ходкевича отвечали ночными вылазками. Сам великий гетман Литовский находился всегда в гуще своих войск. Потери армии Османа составляли десятки тысяч воинов. Старый гетман скончался в Хотинском замке 24 сентября 1621 года, передав свою булаву Станиславу Любомирскому. Турецкие штурмы 25 и 28 сентября были отбиты. Военные действия остановились. 9 октября был подписан мирный договор между Речью Посполитой и Турецкой империей – война закончилась победой, южная угроза союзному государству была надолго ослаблена.
Полководец Ян Кароль Ходкевич был похоронен в городе Остроге. В. Чаропка писал:
«Мирный договор выявил бессилие Турции. Война закончилась поражением Турецкой империи. Желание Османа завоевать половину Европы не осуществилось. Под Хотином султан потерял только убитыми более 80000 человек и около 100000 коней.
Как предвидел перед своей смертью Ходкевич, Осман вместо того, чтобы стать господином всей Европы, стал «посмешищем», осудив себя на «позор и вечное разорение». По Турецкой империи был нанесен сокрушительный удар. Хотинская война стала началом заката могущества Порты.
Великие рождаются весьма редко и не каждой эпохе посчастливилось иметь их».
В 1612 г. в этот день состоялся разгром вторым ополчением, возглавляемым Д. Пожарским и К. Мининым, польских войск гетмана Ходкевича под Москвой.
Зимой 1612 года не получившие жалования польские воины устроили конфедерацию и покинули город, под которым уже вскоре объявились войска Минина и Пожарского.
И в этот момент на сцене появился еще один великий актер - гетман польный литовский Ян Кароль Ходкевич, полководец, прославленный разгромом шведов при Кирхгольме. Поначалу все шло неплохо, ему удалось даже добиться плавной замены войск в кремлевском гарнизоне. Но уже 1 сентября Ходкевич оказался с глазу на глаз с отрядами ополченцев. Битва у стен Москвы была неминуемой.
Такая перспектива нисколько не огорчила гетмана. Напротив, как каждый старопольский военачальник, он имел в крови тягу к решающей схватке, невзирая на численное превосходство противника. Это было мировоззрение боксера, который знал силу своего удара (в нашем случае атаки гусар) и одновременно свою слабую подготовку (или же хроническую нехватку денег на продолжительную кампанию) и стремился как можно быстрее нокаутировать соперника. Военное искусство Речи Посполитой погрязло в добродетельном и всепроникающем убожестве. Польская армия привычно не имела никаких шансов в маневренной войне с какими-нибудь маршами и контрмаршами. К тому же в то время польские полководцы были привычны к победам, уверены в себе и способностях своих подчиненных. В решающем сражении бивали всех, кто попадался под руку, а не только московские полки, боеготовность которых они оценивали пренебрежительно. Обычно все заканчивалось полным разгромом, после которого были лишь погоня, резня и трофеи. Но во время московской кампании планка поднялась выше. Тут нужно было сражаться с противником, окопавшимся в городе, и непременно с уличными боями. Такая перспектива мало радовала армию, привыкшую решать исход битвы кавалерийской атакой.
Целью Ходкевича была доставка подкрепления в Кремль. Это был главный и достаточно экзотический для старопольского военного искусства критерий победы в битве. Однако гетман не знал, что исход борьбы не определится в первых раундах - ожесточенная битва продолжалась с перерывами два дня. Численное превосходство противника не было таким уж внушительным - против десятитысячного гетманского войска (1500 кавалерии, 1800 пехоты и около 7 тысяч казаков) встали 14-тысячные отряды Пожарского, в которых также сражалось несколько тысяч казаков. Итак, одна из самых важных польско-русских битв была в определенном смысле баталией казаков с казаками же.
Не хватило 1800 метров
Ходкевич составил план полностью в духе польской военной школы. Сначала кавалерия (как обычно с гусарами в главной роли) должна была сокрушить противника на подступах к городу и с помощью пехоты овладеть улицами самой западной части города - Скородома. Во вторую очередь в полусожженный город должен был въехать мощный обоз из ста повозок - передвижная крепость. Гетману удалось заблаговременно договориться с командующим кремлевским гарнизоном Миколаем Струсем (Госевский уже давно оставил Москву), который должен был учинить диверсионные вылазки в тылу Пожарского.
Но польского полководца подстерегала неприятная неожиданность: Пожарский выстроил свои войска двумя эшелонами, одно крыло наискось к другому (прием почти как у древнего грека Эпаминонда!), чем под угрозой окружения вынудил Ходкевича разделить свои скромные силы. При этом поляки сражались, имея за спинами реку. Джокером в колоде Пожарского должен был стать дворянский отряд в несколько сотен, команду над которым князь отдал рассорившемуся с ним руководителю первого ополчения Дмитрию Трубецкому. Московский полководец предполагал, что в критический момент битвы удар этого резервного отряда может сдержать прорыв поляков.
Сражение началось 1 сентября около часу дня. Невзирая на клушинский урок, Ходкевич судя по всему полагал, что его закаленным в боях частям вмиг удастся разбить соперника в поле и быстро проникнуть в город. Но Пожарский (также не усвоивший клушинского урока, когда именно попытка перехватить инициативу привела к катастрофе) принялся атаковать сам. Московские воины (точно так же как под Клушино) держались мужественно - бой на равнине продолжался вплоть до восьми часов вечера - это были без малого восемь часов страшной бойни. Один из очевидцев вспоминал, что это был смертельный бой: «Там была великая резня, большой напор с обеих сторон, обычно один на другого наваливался свирепо, направляя копья свои и поражая смертельно; в воздухе свистели стрелы, ломались копья, густо падали мертвые».
Наконец в сумерках гаснущего дня ряды московских воинов стали трещать. Пожарский приказал своей коннице вернуться за линию укреплений Скородома, где окопались стрельцы. Ходкевич бросил на них казаков, которые проворно справились с противником и ворвались в заваленные пепелищами улицы. Чуть ли не в эту же минуту солдаты Струся ударили из Кремля. Боевой дух русских должен был - как это уже случалось раньше - угаснуть. Гетман был уже в дамках…
Но в это время, о диво, бой стал складываться к выгоде Пожарского. Атака Струся захлебнулась (скорее всего потому, что его воины были истощены голодом). Дворянский резерв Пожарского, отданный под командование Трубецкого, ввязался в битву. Ему на подмогу пришли казаки Трубецкого, где-то даже вопреки воле полководца, который искренне презирал Пожарского. Вот и парадокс этой битвы - все случилось вопреки желаниям сражавшихся!
В темноте гетманские воины стали падать все чаще. Был уже первый час ночи, оставалось только отойти. Потери Ходкевича были тревожными: в первый день полегла почти тысяча солдат, по большей части пехотинцев и казаков. Правда, Пожарский понес не меньшие потери, но не ему приходилось ломать голову над тем, как доставить подкрепления в Кремль. Ходкевич тем не менее еще надеялся выиграть. Спустя день (2 сентября он двинулся в бой уже после полудня и не удалось закончить сражение до наступления темноты) атаковал Скородом с юга. И это был пожалуй лучший замысел, который давал больше шансов на успех. Район Замоскворечья был более обширным, но и более трудным для обороны. Отряды Трубецкого были здесь более малочисленны (всего 3-4 тысячи воинов, в основном казаки), а их боевой дух вызывал сомнения. Впрочем, на помощь прибыли несколько сотен бойцов из лагеря Пожарского, но предыдущие схватки сильно ограничили их возможности. В чистом поле бой принимать они не хотели.
Как и раньше, гетман литовский взялся за диверсионную работу. Посланная им к Кремлю венгерская пехота заняла одну из двух замоскворецких церквей, превращенных казаками Трубецкого в крепость. Контроль над ней принес господство над речной переправой и ближним участком дороги, ведшей в сердце Москвы. Вскоре после этого, 3 сентября в шестом часу утра, гетманские отряды вступили в бой. Однако только в полдень им удалось выбить хоругви Пожарского с вала Скородома. Сам князь был ранен. Казаки Трубецкого, видя отступление дворян, скопом оставили позиции и потянулись к своим лагерям. Гетман приказал ввезти в предел города обоз, который однако быстро застрял - а ведь поляков отделяло в тот момент от Кремля всего какие-то 1800 метров! Челядь купцов, которые под прикрытием войск гетмана собирались проникнуть в Кремль, уже приступила к расчистке главной улицы. Одновременно специальный отряд казаков под командованием Александра Зборовского временно захватил вторую из ключевых крепостей в этом районе. Временно, потому что по причине пренебрежения якобы поверженным врагом составили слишком слабое охранение этого места, и оно было быстро отбито другими казаками, на этот раз князя Трубецкого.
Ходкевич оказался перед лицом серьезной угрозы. Часы уже собирались бить пять часов вечера, а обоз из ста повозок все еще торчал среди руин. В это время противник вновь начал собираться с силами. Вдобавок - а это чрезвычайно важная деталь для понимания хода событий - раненый Пожарский нашел возможность укрепить боевой дух своих казаков. Не имея возможности сесть на коня, он выслал в лагерь Трубецкого Авраамия Палицына, монаха Троице-Сергиева монастыря, чтобы тот склонил к борьбе казаков. Бросив на стол увесистый кошель с деньгами из монастырских хранилищ, Палицын смог поднять молодцов на ноги. Такие вещи всегда тешили их самолюбие.
Удар казаков Трубецкого принес молниеносный эффект: обоз гетмана литовского, атакованный с нескольких сторон, был быстро повержен, а его обслугу уничтожили поголовно. Перед лицом катастрофы Ходкевич вновь приказал отступать. Это был конец надеждам помочь гарнизону. Гетман потерял практически всю пехоту, сильно потрепанной из этой переделки вышла и конница. О гетманских казаках и вспоминать нечего: спустя несколько дней они отправились искать счастья (то есть добычи) своей дорогой. Нужно было отступать от города. Спустя два месяца голодающий польский гарнизон в Кремле - творились там страшные вещи, со сценами каннибализма - сложил оружие. С тех пор Москва ожидала польских солдат ровно 200 лет: они теперь придут только с Наполеоном.
И встает вопрос: почему Ходкевич, полководец, овеянный только победами, проиграл в этой битве, которая (а не Клушино!) предопределила исход всей кампании? Можно предположить, что если бы он сразу ударил на южную часть Скородома, ему удалось бы доставить свой обоз в Кремль. Пожалуй, подвела разведка, которая обычно была сильной стороной польского военного искусства. Вести уличные бои далеко не то же самое, как воевать в поле, где летучая кавалерия быстро управлялась с противником. Но и без того гетман что-то здесь, как говаривал Генрик Сенкевич, «дал слабину».
Ян Кароль Ходкевич
Я. Ходкевич родился в 1560 г., поэтому в период Смуты он был уже в достаточно зрелом возрасте. Он принадлежал к представителям литовской знати. В 1605 г. ему был присвоен титул великого гетмана Литовского. В 1612 г. король Сигизмунд дважды отправлял его к Москве для доставки продовольствия и боеприпасов находящемуся в осаде польскому гарнизону. В первый раз он выполнил свою задачу, хотя и понес значительные потери, второй раз был отогнан. В 1617 г. он принял участие в походе королевича Владислава на Москву. В 1621 г. гетман успешно сражался с турками под Хотином, но вскоре умер.
Первый бой Ходкевича с ополченцами состоялся 22 августа. События этого дня так описаны в Новом летописце.
«Етман же, пришед под Москву, и ста на Поклонной горе. На утрие же перелезя Москва-реку под Новым Девичьим монастырем, и приде близ Чертольских ворот. Князь Дмитрей же со всеми ратными людьми выиде противу ево, а князь Дмитрей Трубецкой стоял на другой стороне Москвы-реки у Крымсково двора и приела ко князь Дмитрею Михайловичу, чтобы прислати к ним конных сотен, а им промышляти на них с стороны. Они же чаяху, что правдою прислал он по люди, и, выбрав лутчие пять сотен посла к ним. С етманом же бывшу бою конному с 1-го часа до осьмаго, от князь Дмитрея же Трубецкого ис полку и ис табар казачьи помочи не учиниша ни мало; лише казаки лаяху, глаголаху: «Богати пришли из Ярославля, и сами одни отстоятся от етмана. Етману же наступающу всеми людьми, князю же Дмитрею и всем воеводам, кои с ним пришли с ратными людьми, не могущу противу етмана стояти конными людьми, и повеле всей рати сойти с коней и начаша битися пешие: едва руками не ималися меж себя, едва против их стояша. Головы же те, кои посланы ко князю Дмитрею Трубецкому, видя неизможение своим полком, а от нево никоторые помочи нету, и поидоша от нево ис полку бес повеления скорым делом. Он же не похоте их пустити. Они же ево не послушаша, поидоша в свои полки и многую помощь учиниша. Атаманы же Трубецково полку: Филат Межаков, Офонасей Коломна, Дружина Романов, Макар Козлоа поидоша самовольством на помощь и глаголаху князю Дмитрею Трубецкому, что «в вашей нелюбви Московскому государству и ратным людям пагуба становитца». И приидоша на помощь ко князю Дмитрею в полки и по милости всещедраго Бога етмана отбиша и многих литовских людей побита. На утри собраху трупу литовскаго больши тысячи человек и повелеша их покопати в ямы. Етман же, отшед, ста на Поклонной горе, а потом с Поклонной горы перешед, ста у Пречистой Донской». (ПСРЛ. Т. 14. С. 124–125.)
Следующий бой с гетманом Ходкевичем состоялся 24 августа. Вновь его полки стали предпринимать попытки пробиться к Кремлю. Д. Т. Трубецкой загородил ему проход от Лужников. Д. М. Пожарский расположился у церкви Ильи Обыденного на берегу Москва-реки. Часть его отрядов заняла позиции во рву Деревянного города.
Бой разгорелся с самого утра и продолжался шесть часов. Полки Пожарского были буквально втоптаны в реку. Трубецкой же предпочел отойти в свой лагерь. Это позволило гетману занять позиции у церкви Екатерины Мученицы и у острожка около церкви Климента на противоположном берегу Москвы-реки как раз напротив Кремля.
Необходимо было сделать все возможное, чтобы не позволить Ходкевичу переправиться на противоположный берег и соединиться с польским гарнизоном.
Авраамий Палицын тут же направился к казакам Трубецкого и пообещал им всю троицкую казну, если они вступят в бой с гетманом. В итоге те вместе с воинами Второго ополчения с двух сторон напали на Клементьевский острожек и выбили из него литовских людей. В этом бою полегло более 700 человек из войска Ходкевича.
В острожке вновь сели ополченцы. Кроме того, они устроили засады в ямах и кустах, чтобы не пропустить гетмана в город.
Чтобы довершить разгром Ходкевича, Кузьма Минин попросил у Пожарского воинских людей. Он хотел сам повести их в бой. Получив три сотни дворян во главе с ротмистром Хмелевским, Минин перешел реку и у Крымского двора ударил по стоявшим там отрядам гетмана. Тем пришлось отойти к главному лагерю у Донского монастыря. По дороге ощутимый урон им наносили сидевшие в засаде воины. Все кончилось тем, что Ходкевич принял решение вообще отойти от Москвы. Некоторые ополченцы хотели броситься за ним вслед, но воеводы не пустили их. Они лишь разрешили стрелять им вслед. В итоге канонада продолжалась почти два часа.
Общая победа сплотила ополченцев. Было решено, что для решения важных дел руководители всех полков будут съезжаться на р. Неглинке. Там было построено специальное здание для общего штаба. На одном из первых заседаний постановили, что руководство ополчениями будет общим. Грамоты будут рассылаться от имени Д. Т. Трубецкого и от имени Д. М. Пожарского. Грамота, подписанная только одним полководцем, будет считаться ложной.
Для предотвращения нового наступления гетмана выкопали ров вдоль Москва-реки у Кремля и Китай-города. Около него поставили плетеную изгородь с круглосуточным дежурством специально для этого назначенных воинов.
После этого руководители ополчения стали разрабатывать совместный план очищения Китай-города и Кремля от поляков. Прежде всего вдоль этих укреплений расположили особые охранные отряды, которые должны были пресекать любые контакты осажденных с внешним миром. Затем начались массированные обстрелы территории Китай-города, имевшего более низкие укрепления по сравнению с Кремлем.
Ополченцам приходилось держать под своим контролем и другие города страны. Так, в конце сентября 1612 г. из Вологды пришло известие о нападении на нее вольных казаков. Они убили одного из воевод, окольничего Г. Б. Долгорукова, и полностью разграбили и сожгли город. Для борьбы с казаками были отправлены отряды под руководством воевод Г. Образцова, Ф. Елецкого и А. Сицкого. Им удалось восстановить порядок в северных городах.
Наконец, 22 октября 1612 г. после артобстрела и мощной атаки ополченцам удалось отбить у поляков Китай-город. После этого начались переговоры о сдаче Кремля.
К этому времени положение осажденных москвичей и членов польского гарнизона стало критическим. Уже давно не было продовольствия, фуража, дров и боеприпасов. Многие питались травой, варили кожу от ремней, сапог и даже страницы пергаментных книг. Воины из польского гарнизона даже занялись людоедством. Они подстерегали одиноких прохожих, убивали их и засоливали трупы в бочках.
После взятия Китай-города бояре стали просить ополченцев позволить их женам и детям покинуть Кремль. Они боялись, что те пострадают во время штурма. Пожарский и Трубецкой пошли им навстречу и позволили женщинам и детям выйти из Кремля. Чтобы казаки их не ограбили, они приставили к ним охрану и отправили к родственникам.
Среди этих женщин и детей были и будущий царь Михаил Федорович Романов с матерью, инокиней Марфой Ивановной. Они тут же поехали в свое имение Домнино около Костромы, чтобы быть подальше от главных баталий Смутного времени. Естественно, что ни юный Михаил, ни его мать не подозревали о скорой кардинальной перемене в их судьбе.
После потери Китай-города поляки из московского гарнизона окончательно поняли, что им следует сдаться. К руководителям ополчения были отправлены парламентарии, которые обговорили условия капитуляции. Первыми из ворот Кремля должны были выйти московские бояре и другие представители знати. Д. Т. Пожарский должен был взять их под свою защиту и гарантировать безопасность. На следующий день, 26 октября, следовало сдаться полякам во главе со Струсем. Им полагалось отправиться в расположение полков Трубецкого.
В итоге, как отметили современники, бояр никто не тронул, хотя казаки и пытались их ограбить. Пожарский даже помог некоторым «семибоярщикам» беспрепятственно покинуть Москву и уехать в свои имения. Поляки же были полностью ограблены и побиты казаками.
Из книги Адкуль наш род автора Орлов Владимир АлексеевичВялікі гетман Ян Кароль У бацькавым палацыЯну Каралю Хадкевiчу лёс наканаваў стаць адным з найславуцейшых беларускiх палкаводцаў. Калі ён нарадзіўся, iшла надзвычай цяжкая для нашай дзяржавы вайна з Масковiяй. Цар Iван Жахлiвы iмкнуўся захапiць i далучыць да сваiх уладанняў
Из книги Грюнвальдская битва. 15 июля 1410 года. 600 лет славы автора Андреев Александр РадьевичЯн Ходкевич (1560–1621) Древнейший белорусско-литовский род Ходкевичей герба «Гриф с мечем» известен с XV века – первым представителем рода стал боярин Ходар-Федор Юрьевич, чья подпись уже стоит под государственными документами. Его сын Иван (1430–1484) служил государственным
Из книги Выдающиеся белорусские политические деятели Средневековья автора Андреев Александр РадьевичЯн Ходкевич (1560–1621) Древнейший белорусско-литовский род Ходкевичей герба «Гриф с мечом» стал известен в XV веке – первым представителем рода стал боярин Ходар-Федор Юрьевич, чьи подписи стоят под государственными документами. Его сын Иван (1430–1484 годы) служил
Из книги Без права на реабилитацию [Книга І, Maxima-Library] автора Войцеховский Александр АлександровичД. Табачник Пламенный интернационалист Кароль Сверчевский В последнее время мне иногда кажется, что на Украину заносится страшная инфекция. Людей все больше одолевает недуг, поражающий мысли, чувства, способность думать, помнить. Первый синдром этой хвори -
Из книги История России. Смутное время автора Морозова Людмила ЕвгеньевнаЯн Кароль Ходкевич Я. Ходкевич родился в 1560 г., поэтому в период Смуты он был уже в достаточно зрелом возрасте. Он принадлежал к представителям литовской знати. В 1605 г. ему был присвоен титул великого гетмана Литовского. В 1612 г. король Сигизмунд дважды отправлял его к
Из книги Беларуская дзяржава Вялікае княства Літоўскае автора Ермаловіч МіколаКАРОЛЬ I ВЯЛІКІ КНЯЗЬ НОВЫ, ПРАБЛЕМЫ РАНЕЙШЫЯ Знаходзячыся ў Лідзе і будучы цяжка хворым. Аляксандр напісаў завяшчанне, паводле якога абвяшчаў сваім спадкаемцам на каралеўскім і велікакняжацкім пасадзе малодшага свайго брата Жыгімонта, які ўвайшоў у гісторыю як
Из книги 150 пытанняў і адказаў з гісторыі Беларусі автора Саверчанка Іван Из книги Правадыр крылатых вершнікаў автора Чарняўскі МіхасьМіхась Чарняўскі ПРАВАДЫР КРЫЛАТЫХ ВЕРШНІКАЎ Ян Кароль Хадкевіч Падрыхтаванае на падставе: Міхась Чарняўскі, Правадыр крылатых вершнікаў. Ян Кароль Хадкевіч, - Мінск: Тэхналогія, 1998. - 61 с., арк. іл.; партрэт.- (Нашы славутыя землякі).ISBN 985-6234-17-4НАШЫ СЛАВУТЫЯ ЗЕМЛЯКІ
Пожарский предпочел бы остаться в Ярославле еще дольше, потому что в это время начали приниматься меры по избранию нового царя, однако пришли известия, что к Москве из Смоленска движется польская армия под командованием гетмана Яна Ходкевича. Пожарский поднял свое войско, чтобы перехватить противника прежде, чем он успеет добраться до Кремля.Приблизившись к Москве, армия Пожарского встала на некотором расстоянии от казачьих войск, несмотря на то, что теоретически они являлись союзниками в войне против поляков. Появление народного ополчения князя Пожарского привело к расколу в лагере «союзников», войска которых состояли как из казаков, так и из оставивших город москвичей. Часть казаков и москвичей оставила лагерь, чтобы присоединиться к армии Пожарского, но другие казаки во главе с Заруцким ушли на юг. Еще одна часть казачьей армии - вероятно, несколько тысяч человек - не смогла решить, чью сторону принять, и расположилась лагерем к югу от Москвы-реки.
Когда основные силы ополчения приблизились к городу, князь Пожарский выделил отряд элитной конницы под командованием князя Василия Туренина, приказав ему выдвинуться вперед и прикрыть западные подступы к Москве. От бегущих из Москвы горожан Пожарский знал, что польский гарнизон больше не является военной силой - поляки голодали и, по слухам, были даже случаи людоедства. Они еще могли удерживать Кремль и Китай-город, но два внешних кольца стен оставались без защиты. Поэтому авангард Пожарского смог без особых усилий закрепиться в Чертольских воротах на руинах внешнего города. 11 августа главные силы ополчения подошли к стенам Москвы. Большая часть войска Пожарского собралась на участке между Арбатскими и Чертольскими воротами, в то время как другие отряды были разосланы, чтобы взять под охрану другие главные городские ворота. Стрельцы заняли позиции вдоль стен, а между позициями осаждающих и Кремлем была возведена импровизированная линия палисадов, на случай если гарнизон решит предпринять вылазку. Польская армия Ходкевича достигла города 21 августа, но отложила попытку прорваться к гарнизону до следующего утра. Затем, когда польский авангард переправился через Москву-реку, его встретили тысячи русских всадников, двигавшихся от Арбатских и Чертольских ворот. В районе Новодевичьего монастыря разгорелась ожесточенная кавалерийская схватка, продолжавшаяся в течение нескольких часов. Хотя русским войскам удалось нанести врагу большой урон, их все-таки оттеснили назад, что стало сигналом для общего наступления поляков.
После нескольких часов кровопролитных боев полякам удалось ворваться во внешний город, где они оказались втянуты в ожесточенную рукопашную схватку с русскими войсками, которые закрепились в руинах города на баррикадах и импровизированных укреплениях. Когда бой был в самом разгаре,польский гарнизон предпринял попытку прорыва, но русские удержали внутреннюю линию. Хотя поляки и несли тяжелые потери, они все же начали теснить русских по лежащим в руинах улицам. Переломный момент сражения наступил в начале вечера, когда ранее находившиеся в бездействии казачьи отряды Афанасия Коломны, Дружины Романова, Филата Можанова и Макара Козлова перешла вброд Москву-реку в районе Чертольских ворот и врезалась в польский правый фланг. Гетман Ходкевич отдал приказ об общем отступлении, и польская армия ушла мимо Новодевичьего монастыря на другую сторону Москвы-реки.
Ночью польские войска отошли к Донскому монастырю, где перегруппировались, подготовившись к новому сражению. На следующее утро, 23 августа, поляки вновь атаковали, на этот раз с юга. Части, выделенные для охраны южных ворот, удержали их, в то время как главные силы перешли реку и развернулись южнее Кремля. Бой в этот день по существу стал повторением первого, хотя часть казаков участвовала в сражении с самого начала. В условиях пересеченной местности разрушенного города поляки не могли добиться успеха и, в конечном счете, были вынуждены отступить. На следующий день они предприняли еще одно, последнее, наступление, в ходе которого продвинулись ближе всего к Кремлю и почти добрались до моста в Замоскворечье, прежде чем были отброшены назад.После того как 24 августа войска Ходкевича были разгромлены, гетману пришлось оставить попытки помочь гарнизону и начать долгое и трудное отступление на территорию Польши. Тем не менее гарнизон продержался еще несколько месяцев и сложил оружие только 26 октября. На следующий день лидеры народного ополчения, в том числе Кузьма Минин и князь Пожарский, праздновали освобождение Москвы на Красной площади перед стенами Кремля.
Ходкевич Ян Кароль (1560-1621), представитель старинного дворянского рода, выдающийся военачальник, великий гетман Литовский (1605). Одержал крупную победу над шведами под Киргхольмом (1605). Командовал войсками Речи Посполитой в ходе конфликта между Москвой и Варшавой (1611-1612, 1617-1618). Успешно действовал против турок под Хотином (1621).
Как деревья сильны своими корнями, так и народы, государства - историей. Сейчас в обществе большой интерес к прошлому, к историческим лицам давней поры. В частности, Институт истории Национальной академии наук Беларуси проводит раскопки на месте древнего родового замка Ходкевичей - в деревне Рыжковичи Шкловского района . Известно, что замок существовал в XVI-XVIII веках. Исследовать это историческое место археологи начали сравнительно недавно, но уже в прошлом году там найдено множество предметов: оружие, украшения, фрагменты одежды и посуды. Между тем историки изучают архивные документы, связанные с жизнью и деятельностью представителей шляхетского рода Ходкевичей. Об одном из них, известном в Великом княжестве Литовском, всей Речи Посполитой полководце, и рассказывается в этой статье.
От деда, Кароля Ходкевича, достался Яну герб «Грифон» . Грифон - непобедимое существо, символ ума и силы. Но иногда и грифоны умирают. Вокруг гетмана Яна Ходкевича, склонив головы, стояли королевские комиссары, белорусско-литовские и польские рыцари, казацкие старшины, знать. Некогда мощное тело сковала неподвижность. В темноте палатки лицо казалось мертвенно-бледным. Только глаза... Глаза, которые видели тысячи разбитых врагов, лица любимых женщин и могилу единственного сына-наследника, по-прежнему оставались живыми.
Перед тем, как уснуть вечным сном, гетману, видимо, вспомнилось далекое детство. Он увидел себя, беззаботного мальчика, который быстрее других взбегал на бастион родового Мышанского замка. (Это место было, как свидетельствуют исторические источники, под нынешним городом Барановичи в Брестской области.) «Викториум! Сдавайтесь! » - звонко выкрикнул мальчишка, размахивая деревянным мечом над головами сверстников. «Я-ан! - услышал веселый, бодрящий голос деда Геронима. - Врагов Родины рубить в пень надо! »
Ян Кароль Ходкевич был рожден для войны. Наверное, специально для войны, которую Речь Посполитая вела за свое место под солнцем. Такие люди приходят в этот мир редко, не в каждую эпоху, свидетельство чему упадок и крах некогда могучего государства. Стране требовался великий вождь и великий воин, ею же руководили преимущественно никчемные, напыщенные владыки. А он метался по дорогам войны с севера на юг, с запада на восток, атаковал, окружал, штурмовал и рубил, рубил, рубил... Но вот зверем не был. После Киргхольмской победы Ходкевич лично присутствовал на пышной церемонии похорон погибших вражеских князей, а в письмах к жене и соратникам признавался, что теряет разум от ужасов войны, тысяч убитых, горя и плача...
Белорусский Марс умирал под Хотином, в Бессарабии . Там в 1621 году его 60-тысячная армия сдерживала натиск в разы большей по численности армии турецкого султана Османа II и вынудила турок заключить мир. Воевать в меньшинстве гетману приходилось часто. «Не большие силы нужны, а мужество. Когда армия хорошо поработает, будет иметь не возможный, а настоящий успех ». Так случилось и под Кокенгаузеном, где в 1601 году вместе с Янушем Радзивиллом вырвали они победу у шести тысяч шведов. А под Белым Камнем в 1604 году с двумя тысячами солдат Великого княжества Литовского разбил он семь тысяч шведов. Под Киргхольмом в 1605-м его четыре тысячи солдат разгромили 14-тысячную шведскую армию, потеряв убитыми чуть более ста человек. Еще можно вспомнить оборону Риги, Динамюнда, Дерпта, Вайленштейна...
Так было и в походе 1611-1612 годов, когда вовлеченному в варшавско-виленско-московские дворцовые интриги Ходкевичу пришлось противостоять огромному московскому войску, чтобы сохранить свою армию и честь государства. Ох, уж эти «рядовые» проблемы: вечная нехватка денег, людей, лошадей, артиллерии, питания и лекарств. Зато в непродуманных планах венценосцев никогда недостачи не было. Выполняя их, приходилось рассчитывать только на себя и своих людей - королю не до того... Вот и сейчас «Божьей милостью» охотится где-то под Львовом и слушает известия о Хотинской бойне, как сказки.
О чем думал в последние минуты поседевший в сечах гетман? Видимо, об основателе рода Иване Ходкевиче, славном белорусском рыцаре, воевавшем с крестоносцами, воеводе киевском. Он погиб в плену у крымских татар. А, может, вспомнился ему прадед Александр, воевода новогрудский, мудрый государственный деятель, дипломат, депутат сеймов. Или дед Героним, ярый сторонник союзного государства с Польшей из-за угрозы с востока. Или отец, Ян Геронимович, талантливый военачальник и дипломат, который вернул Отчизне выход в Балтийское море, отрезанный крестоносцами еще в XIII веке. Наверное, думал и о жене Софие Мелецкой - «милейшей Зосеньке» - и о любимом сыне Геронимке, которого пережил, и о дочери Анне, и второй жене Анне Острожской, вернуться к которой ему уже не суждено...
Какие люди, враги и соратники, окружали его! К примеру, великий король и великий полководец Стефан Баторий - молодой студент Ян видел его в Вильнюсе. Герцог Альба , у которого воевал против морских гезов - голландских повстанцев, боровшихся с испанским правительством. А рыцари Мальтийского ордена, которые десятки лет противостоят Османской империи! И король Сигизмунд Ваза , сменивший умершего Батория, - авантюрист, любитель пиров и охот, вместо денег на содержание армии он посылал Ходкевичу в Ливонию обещания и хвалебные оды.
Может, вспомнился ему мрачный Северин Наливайко , бунт которого он подавил, потому что испокон защищали казаки границы Великого княжества, а Северин - грабил и убивал, выкуп с городов требовал, мужей, жен и детей малых рубил. Другое дело - Петр Конашевич-Сагайдачный , украинский гетман, талантливый военачальник, победами которого Отечество вернуло Северную землю. И сейчас, под Хотином, если бы не он и закаленное в боях казацкое войско, то не удержали бы Османскую орду.
Может померещились ему в минуты кончины те, с кем рубились его хоругви: валашский князь Михай Храбрый , 60-тысячную армию которого Ян Кароль разбил в 1600-м под Плоешти в Румынии, за что получил булаву польного гетмана. А было, шведский король Карл бросил, улыбнувшись пленному белорусскому шляхтичу: «Твой гетман сумасшедший, что со своими небольшими ротами против моей многотысячной армии выступил ». Поплатился и Карл, и сын его Карлсон оказался битым и попал в плен.
Вспомнился, наверное, и Януш Радзивилл , талантливый военачальник, представитель магнатского рода, традиционного соперника Ходкевичей. До чего дошло: из-за невесты Януша Софии Олелькович сцепились Радзивиллы с Ходкевичами так, что армии собрали с пушками, дело к войне шло, и король отговорить не смог. Слава Богу, помирились, не пролили крови. Тогда не пролили, а позже, во время мятежа против короля, герои ливонских сражений сошлись в сече, где Януш и был разбит.
Десятки, сотни достойных и недостойных противников было у Яна Ходкевича. Вот и сейчас молодой, жестокий Осман II пригнал под Хотин почти 300-тысячное войско. Под его знаменами собрались турки, арабы, татары, греки, сербы, болгары, албанцы, валахи, молдаване, египтяне и воины других народов. Султан не обращал внимания на огромные потери. Победа была нужна ему любой ценой.
Гетман, возможно, вспомнил десятки крупных и мелких командиров, готовых отдать жизнь за Отечество: родного брата Александра Ходкевича, Александра Радзивилла, Сапегу, Тишкевича, Юрия и Доминика Заславских . Сюда, под Хотин, привели свои хоругви , Войно, Белозор, Немиров, Богуслав и Николай Зеновичи, Кисель, Зеленко, Кишка ... Не за короля, а скорее за него, доселе непобедимого гетмана, воюют полки Богдановича, Закревского, Синяты, Яна Завиши, Корсака, Гулевича, Смолина, Пинского и многих других.
А как не вспомнить тысячи солдат безродных, но стойких! Тысячи солдат, которые несли на своих плечах тяжесть войны, которые воевали за государство - и этим же государством не раз были обмануты. Сколько раз их - израненных, истощенный в походах, голодных и больных, вовлеченных в авантюры и брошенных без и жалованья, - гетман уговаривал остаться, не уходить. Угрожал смертью, уговаривал, платил из своего кошелька. Горстка самых преданных воинов осталась, и стоили они - сотни каждый. А вот некоторые шлятичи или бояре перед боем скрывались в лагере под возами, их вытаскивали, проводили перед строем, заносили в черные списки, лишая имущества и обрекая на вечный позор.
Слезы бессилия родились в уголках усталых глаз его. Никогда не забудет Ходкевич ужас в Московском Кремле и свое бессилие: он ничем не мог помочь осажденному там польскому гарнизону. Не хотел идти, говорил королю: «Я никаких шагов до Москвы не правлю. Свое Отечество ищу, чужого не хочу ». Знал ли, что за царским венцом для Сигизмунда Вазы идет на Москву? Если же и знал, может, убеждал себя, что обязан спасти тех, кто гибнет? Так или нет, но о полку вспомнил - что это была его «искренности жертва».
Это происходило в так называемое «смутное время» в Русском государстве, в начале XVII века, когда из-за отсутствия законного наследника русского престола претенденты на власть создали несколько группировок. Они поддерживались одновременно шляхтой Речи Посполитой и Русского государства. На престоле побывали Лжедмитрий I, Василий Шуйский, Лжедмитрий II и, наконец, победила партия польского королевича Владислава . 17 августа 1610 года Владислава призвали на русский престол, а его армии 21 сентября 1610 года русские бояре открыли кремлевские ворота. Представитель же другой группировки - князь Пожарский - осадил Московский кремль и польский гарнизон, находившийся в нем. Снимать эту блокаду и отправился гетман Ходкевич.
Страшный голод в окруженном Кремле превратил людей в зверей. Сначала съели траву, корни, половили собак, кошек, мышей. Затем пришла очередь пленных. Выкопали и съели покойников, ругаясь и доказывая свое право, словно на наследство, съесть друга или родственника... Люди теряли разум, ели землю, грызли свои руки и ноги, молили Бога, чтобы он превратил кирпич в хлеб, - и в исступлении этот кирпич кусали. И в этих условиях осажденные находили еще силы сражаться, делать вылазки и подкопы.
Тот ужас нельзя было остановить. Ополчение Пожарского не сумело разбить небольшое войско Ходкевича, но и гетман не мог снять осаду хорошо укрепленного города. Сил не хватало. Ходкевич ушел, но когда вернулся под стены Белокаменной для возведения на престол королевича Владислава, слабость обеих сторон и штурм столицы послужили поводом для подписания Деулинского перемирия.
Истории известны имена сотен полководцев, но что делает единицы из них великими? Может, знание чудесных рецептов победы, военных секретов, известных немногим? Такие рецепты есть, и доступны они всем. Разведка, неожиданность, стремительные ночные переходы, когда запрещалось разводить костры, атака небольших отрядов из засад, грамотное использование местности, построение боевого порядка, укрепление телегами лагеря, введение противника в заблуждение... И многое другое использовал и Ходкевич, и его враги. А еще - нюх! Вот настоящий талант! Обоняние, чтобы точно оценить, и обоняние, чтобы точно выделить нужное средство. И тогда - победа! Тогда Бог, улыбнувшись, соглашается с выбором полководца.
«Поле требует подвигов, а не слов! » - говаривал Ходкевич. В Ливонии, когда не хватало людей, гетман ставил в линию обозников перед подводами, с хоругвями в руках: мол, пришло пополнение из Княжества. Там же, сражаясь с Мансфельдом , лучшим полководцем империи Габсбургов, войско которого было большим, сделал вид, что отступает. Враг бросился через мост на другой берег, где его тут же контратаковали, не дав стать в боевой порядок. Полный разгром.
В другой раз, спрятав часть своих сил, он направил послов к неприятелю сообщить, что не хочет драться с таким большим войском. Сказал так - и отступил. Вражеские полки бросились в бой, из которого вернулись немногие.
И ветер, и дым костров, и пыль, застилающие глаза сопернику, атакующему морской берег, брал себе в союзники Ян Кароль Ходкевич. Однажды даже пришлось атаковать... корабли! Вот вспомнил он морские гезы! Посадив на приобретенные и трофейные корабли пехоту, которая и моря-то раньше не видела, гетман приказал ночью подкрасться к шведским судам в порту Саллисо, поджечь их горящими кораблями-брандерами и расстрелять из пушек. Литвины-белорусы блестяще выполнили приказ, записав в историю воинства первую морскую битву, к тому же успешно выигранную.
Мертвую тишину вокруг палатки умирающего гетмана нарушило лошадиное ржание. Кони... Что может быть красивее табуна, летящего по полю, или атаки все сметающей кавалерии! Еще при Батории главной частью тяжелой кавалерии стали крылатые гусары. Досталось от ее пятиметровых пиков и неприступным каре шведов, и турецким конным латникам - спахам. От гремящей сталью лавины, неотвратимо надвигающейся на противника, казалось, нет спасения. Многим благочестивым людям в ней виделся бич Божий, крылья за спинами придавали гусарам вид небесных воинов-архангелов. Топот копыт, шум крыльев и пропорцев на пиках, рев сотен мужских глоток и таранный удар небывалой силы! Ян Ходкевич был влюблен в гусарию, при нем она достигла своего расцвета и максимальной мощи. Но всему приходит конец. Под грохот артиллерии и все более точных и частых залпов мушкетов закатывалось солнце не только отечественной кавалерии. Во всем мире царицей полей становилась профессиональная пехота. Уходила эпоха рыцарей-гусар, а вместе с ней и один из ее героев.
Гетман молился перед каждой битвой, просил у Бога победы, а после битвы - прощения за горы человеческих тел, за тысячи душ убиенных воинов. Суть военного человека определял словами: «Молитва, сабля, конь ». Молился он и сейчас, стоя на пороге Вечности: «О, Всевышний Судья дел людских! Твоя есть сила, Твоя мощь и Твоя битва. По воле Твоей происходит все великое на земле: войны, поражения, победы. Слабых превращаешь Ты в сильных, унижаешь гордых, возвышаешь смиренных. Спасибо Тебе за добрые вести, провидение и заботу о моем Отечестве, за поражение диких язычников и великую славу христианства ». «Смерти прошу у Бога, адского пекла, так как там легче, чем здесь! » - однажды написал он в письме.
24 сентября 1621 года умер Ян Кароль Ходкевич, «а с ним большое счастье Отчизны милой », отметят участники Хотинской битвы. Бог даровал ему и жизнь, и смерть - и, наверное, не за многие храмы, которые строил благочестивый гетман. Просто, улыбнувшись, в очередной раз Он согласился с выбором полководца.
Вместо послесловия . Памятник «непобедимому белорусу» в бронзе обязательно будет. Страна возвращает из небытия имена своих славных сыновей. Но небольшие памятники полководцу Яну Ходкевичу есть и сегодня. Как сказано в Указе Президента Республики Беларусь от 1.12.2004 года № 590, «с целью восстановления исторических и создания новых официальных геральдических символов », утверждены герб и флаг городского поселка Красносельский Волковысского района: серебряный грифон в красном поле. Это - родовой герб Ходкевичей , как дань памяти роду, владевшему когда-то Красным селом. А на гербе города Ляховичи Брестской области - контур плана замка, превращенного в неприступную крепость Яном Ходкевичем. Есть еще знак-эмблема общественного движения «Мужество и мастерство » Вооруженных Сил Беларуси, украшенная изображением грифона - мощного и непобедимой существа, поднявшегося с мечом в руке, объединяя славу седого гетмана и его потомков.
Виктор ЛЯХОР, член Геральдического совета при Президенте Республики Беларусь, 3 июля 2008 года.
Еженедельник «Голас Радзімы», оригинал на белорусском языке: http://www.golas.by/index.php?subaction=showfull&id=1214982253&archive=1216214400&start_from=&ucat=8
Похожие статьи
